Бог, слушай. Я вызываю из бездны снег.
И если прижаться ухом к пустой стене,
То слышно, как отдается во тьме век
Продрогшее сердце, что все еще есть во мне.

А руки смыкаются реже у тех, кто зол
И чаще у тех, кто влюблен или очень стар.
Теперь выбирай хоть какое из двух зол,
Один результат - вернешься на общий старт.

Бог спит всякий раз, когда он нужней всего,
И это прописано в каждой из сотен вер.
Распластан на карте город, во рту его
Сгорают окурки черных берез и верб.

Кого здесь любить, отче, как ты хотел?
Мне предлагают ночлег в каждом первом дворце,
Но пахнет формальдегидом от губ и тел,
И этим телам всей цены - заржавленный цент.

Мой город продрог, промок и готов рыдать,
Бездомные мэтры сипло вдыхают гаш,
Богини листают "Вог" и "Журнал Бурда",
Поэтов тревожат сбыт и объем продаж,

А мне? Целовать придурков в кудрявый лоб,
Спасать трубадуров и лелей от бурных рек?
Я здесь никого не хочу. У меня озноб.
Бог, чувствуешь? Холодно! Я вызываю снег!

Я слабая, у меня ничего за душой,
Но много страшнее, когда ничего - в душе.
Бог, слушай! Я разрываю небесный шов.
И белые хлопья ложатся на мрамор шей.