Такий він весь тонкий, голубокровий, інтелектуальній, лінивий і йобнутий (с)
«..только никогда, мой брат-чародей,
ты не найдешь себе королевы..»


Вечер снова приходит совершенно бесшумно, точно кот на мягких лапах. То, ради чего стоит ждать целый долгий день – густые, сливовые июльские сумерки, окутывающие сонный сад. Его сад, его «пряничный» домик, цвета нежной карамели с белыми завитушками на фасаде, его ночник в маленьком окошке чердака. Собственник? Возможно. Слишком многое произошло. Потому теперь это его территория и, если надо, он будет бороться за нее до конца.
Он не знал тех, с кого началась его сладкая загородная сказка. Оба его предка (пусть один из них не имеет никакого отношения к этой истории) умерли еще до его рождения. Но это не мешало ему знать ее истоки – кусочки мозаики, которые никогда не сложатся в идеальный пазл.

***
В начале 50-х комитет партии решил выделить кусочек земли прошедшему ужасы войны и тяготы довоенных лет инженеру, писарю и очень исполнительному Николаю Афанасьевичу. Так, один из первопроходцев советской земли обетованной, проделав не слишком долгий путь, задумчиво осматривал шесть соток голой земли то тут, то там зеленеющей жесткими щетками хвощей. Только черный рыхлый квадрат перед глазами, безоблачная синева над головой и более чем скромный капитал. Плюс план постройки. И ни шагу в сторону. По прошествии времени на месте черноземного пустыря нарисовался небольшой зеленый домик, огражденный от узкой улочки зеленым же штакетником. За ним виднелись длинные ряды кустов клубники, огурцов и прочей сельскохозяйственной радости, из которой местами торчали хиленькие тычки саженцев фруктовых деревьев. Внутри домик был одой совковскому гигантизму (или протестом житию в утлых хрущевских коморках): две небольшие комнатки – стекленная веранда, выполняющая по совместительству роль кухни, и жилая спальня поражали никому не нужной высотой потолков. Такой была прихоть старухи-матери, уставшей от тесноты пятиэтажных коммуналок. Королевство, дескать, маловато… В остальном же, что касалось внутреннего убранства, царила истинно советская простота. Старая газовка, стол, печка и пару кроватей – много ли надо рабочему человеку, который приезжает несколько раз в неделю затем, чтоб от электрички и до электрички проковыряться в саду?
Преобразиться из планово-изумрудного в конфетно-бежевый домику №9 по 15й линии на Первых садах было суждено, когда в семье Николая Афанасьевича подрастал шустрый, светловолосый и на удивление умный, в пока еще незапланированном проекте старший, внук. К тому времени тяжбы, связанные с тем, что постройка отличается от чертежа компартии, давно прекратились, жизнь стала повольготнее, а некогда тощенькие яблоньки с каждым годом повышали урожайность рекордными литражами сладкого вина.
В конце 80-х на земли выращенного тридцатью годами каторжного труда и ангельского терпения оазиса под руку с сыном хозяина ступила кудрявая черноволосая женщина. А с началом 90-х по серо-голубым плиткам дорожек весело бегал и хрумал укроп худенький бледнокожий малыш с облачком светлых волосенок, придающих ему сходство с пушистым одуванчиком. Тем, что во множестве рос в вперемешку с остатками дедовского огородничества и клумбами, разбитыми новой хозяйкой.

***
Июльский вечер застал его на диване. Худой, подернутый болезненно-бледным неровным загаром юноша полулежал на изрезанных зеленой машинной текстуре старых диванных подушек. Вряд ли красивый, он внимательно скользил взглядом непомерно больших карих глаз по монитору лэптопа, синеватое мерцание которого только подчеркивало мазки теней, залегших под глазами после нелегкого, не только учебного, года, крупные, будто нарисованные косметическим карандашом веснушки и не привлекательную выразительность лица в целом. Особенно ярким был блик, сосредоточившийся на кончике его «кошачьего», как кто-то однажды улыбнулся, носа. Он серьезно супил широкие прямые брови и прикрывал глаза, вслушиваясь в старые, смешные наушники, подключенные к дешевой китайской магнитоле. Смешной, нескладный. В своих черных, чуть клешеных джинсах и мотоциклетной майке с выцветшим рисунком. В черно-зеленой рубашке в крупную клетку, завязанной на поясе. В тапках на босые, натертые сандалиями, ноги. Делающий все, лишь бы отвлечься. Абстрагироваться, раствориться в себе и стать одним целым с шуршанием листьев за окном, текущей темнотой грядущей грозы, медленным течением своих фантазий. Жалеющий только о том, что жмущийся к нему по ночам комочек тепла, никогда не станет полноправным хозяином его маленького кондитерского королевства.

 Viperidae Crotalus

пикспам

@темы: пикспам, (с), проза, авторское, Jk