"Одиночество мое начинается в твоих объятиях. "(с)
да неважно, на чём это сказано, на каком
языке человеческом или совсем другом,
на машинном, на птичьем, на варварском диалекте.
может, все мы написаны на языке python
или странном гортанном, придуманном в древней секте.
может, божьи скрижали и были сперва пусты,
вот тогда-то и стали нужны ему я и ты,
как единственно верный курс,
самый грамотный opensource,
чтобы дружной семьёй -
концентрированный вопрос -
совершенное бытие.
это правда, весь все мы тревожимся об одном,
и поём об одном, и мы носим огонь и гром,
и кричим на своём - среднерусском, машинном, птичьем.
чтобы сбыться расплавиться влиться в тягучий "оммм"
и не маяться в душном накуренном пограничье..
я нашла себе дело - я буду сводить словарь.
строить мост, рисовать переход, зажигать фонарь.
я уже исплясалась себя объяснять тебе!
я не мать и не князь, и не солнце в твоей судьбе,
просто очень обидно - мы носим одно внутри,
но треклятые разные словари.
и тогда все мгновенно встаёт на свои места:
жизнь и есть, и была проста -
не священная битва, а дружеский поединок.
получается, смысл есть.
вот и я догоняю трамвай номер двадцать шесть,
ты бежишь на автобус, и оба мы без гроша,
у тебя точно так же истошно шумит в ушах
от апреля и кофеина.
языке человеческом или совсем другом,
на машинном, на птичьем, на варварском диалекте.
может, все мы написаны на языке python
или странном гортанном, придуманном в древней секте.
может, божьи скрижали и были сперва пусты,
вот тогда-то и стали нужны ему я и ты,
как единственно верный курс,
самый грамотный opensource,
чтобы дружной семьёй -
концентрированный вопрос -
совершенное бытие.
это правда, весь все мы тревожимся об одном,
и поём об одном, и мы носим огонь и гром,
и кричим на своём - среднерусском, машинном, птичьем.
чтобы сбыться расплавиться влиться в тягучий "оммм"
и не маяться в душном накуренном пограничье..
я нашла себе дело - я буду сводить словарь.
строить мост, рисовать переход, зажигать фонарь.
я уже исплясалась себя объяснять тебе!
я не мать и не князь, и не солнце в твоей судьбе,
просто очень обидно - мы носим одно внутри,
но треклятые разные словари.
и тогда все мгновенно встаёт на свои места:
жизнь и есть, и была проста -
не священная битва, а дружеский поединок.
получается, смысл есть.
вот и я догоняю трамвай номер двадцать шесть,
ты бежишь на автобус, и оба мы без гроша,
у тебя точно так же истошно шумит в ушах
от апреля и кофеина.