Такий він весь тонкий, голубокровий, інтелектуальній, лінивий і йобнутий (с)
Есть на свете город, куда приходят умирать мечты. Город, где кончаются ночные кошмары и обретает покой надежда. Где все сказки находят конец, все поиски — завершение, а всякая заблудшая душа — дорогу домой. Разбросанные здесь и там по глухим уголкам мира, такие места существовали всегда. Но годы шли, наука крепла, волшебство теряло силу, мир все меньше удивлялся, и потаенные места возникали все реже и все дальше одно от другого. И теперь остался лишь маленький городок Шэдоуз-Фолл, затерявшийся на краю земли и до сих пор не обнаруженный современным миром. Мало дорог ведет к нему и еще меньше — обратно. Ни на одной карте нет Шэдоуз-Фолла. Но случись так, что он вам очень-очень понадобится, — путь к нему вы отыщете.

Удивительные вещи найдете вы в Шэдоуз-Фолле. Например, двери, открывающиеся в неизведанное: в земли, которых давно уже нет на свете, и в миры, которым еще предстоит родиться. По разлетающимся от центра улицам разгуливают незнакомые и странные люди и еще более странные существа. И это наряду с теми, кто вам когда-либо был знаком или с кем вы никогда не хотели бы встретиться снова. В этом далеком городе матери и отцы могут отыскать пропавших детей, а повзрослевшие дети — вновь обрести родителей. Здесь можно взять назад грубые слова и вернуть обратно полное сдержанной ярости молчание; здесь лечат старые раны, забыть о которых не удается. В Шэдоуз-Фолле можно найти порицание и прощение, встретить старых друзей и врагов, которые были в детстве, найти любовь и надежду и получить еще один шанс вместо упущенного когда-то. Вот такой это непростой город.

Хотя, по большей части, это город, куда люди приходят умирать. И не одни только люди. Шэдоуз-Фолл — это кладбище сверхъестественного, куда приходят умирать человеческие замыслы и свершения, мечты и надежды, легенды и сказки, когда в них перестают верить. То, во что люди верят достаточно глубоко, приобретает некую материальность, а с ней — жизнь, даже если вера потом угасает. Но все это не в реальном мире. И вот бродят надежды, легенды, герои, сказки, прячась в тени домов и глухих закоулков, никому больше не нужные, пока не попадут в Шэдоуз-Фолл. Здесь они наконец переступят порог Двери в Вечность и вычеркнут себя из числа присутствующих в этом мире — теперь уже навсегда. Они могут и остаться в Шэдоуз-Фолле, вновь обретя жизнь, чтобы затем состариться и умереть своей смертью.

Идея, по крайней мере, состоит в этом.

Действительность же, как правило, куда как сложнее.

@темы: (с), проза, Саймон Грин

Такий він весь тонкий, голубокровий, інтелектуальній, лінивий і йобнутий (с)
— Мне нечего сказать вам на эту тему, — ответила она. — Это… обычная кровь.
— Никакой разницы между мужской и женской кровью?

Три вида крови

@темы: (с), проза, Жан-Кристоф Гранже

11:57

"Одиночество мое начинается в твоих объятиях. "(с)
мы даже погоду всегда обсуждаем с вызывом,
шутим, не по-годам стабильно пронизывая цель.
любые дороги нам оборачиваются хайвеями да карнизами.
если б молились мы, то "не слизерин, только не слизерин",
или " боже, дай мне до дома доплыть, рухнуть в свою постель
и не выброситься на мель".

так лет через десять, а некоторые через пять,
мы из льдинок научимся складывать слово "бизнес"
и вспоминать, как жили неделями чисто на алкоголе
и, видимо, фотосинтезе,
будем уже смягчая детали, как и всё, что успели уже распять.

так случайно мы встретимся позже в местах
отдалённых и, конечно, дико престижных.
фамилии каждого будут на глянцеватых листах
забугровых изданий и каталогов, а тут - ба-бах!
тот из парижа вернулся, этот издал книжку,
эти с медового месяца на островах.

мы будем пить полусладкое, жалуясь то ли
на life, то ли на нескончаемые tough decision
и на то, что с заказчиками не прокатывает
наше христоматийное "я так вижу"
и что нет в мире хуже нашей
полубогемной доли.

и я надеюсь, что даже когда зарабатывать станем
хоть немного больше того, что привыкли тратить,
когда наши поступки будут взешаннее на треть,
когда в арсенале каждого будут свои королевские
конницы или рати,
мы заметим, что умудрились всё-таки вырасти,
но при этом досрочно ни капельки
не постареть
.

@темы: поэзия, Птица Каи

11:56

"Одиночество мое начинается в твоих объятиях. "(с)
Я никогда не молилась
раньше,
я не верю в тебя. в Бога.
но на пару страниц дальше,
на пару лет дольше,
я подвела итоги.
я стою у порога
и прошу тебя,
Боже,

Я знаю, тебе плевать,
но зачем ты учил меня брать
и не отдавать
обратно чужого тепла.
не учил восставать из пепла.
не рвал под рёбрами ветра.
но сейчал не об этом.

Господи, понимаешь,
ему тоже бывает больно,
так зачем ты ему солью
мажешь раны,
и говоришь, что рано
или поздно это
сделает его сильнее
/если не убьет/
до лета.
за тысячу лье
до дна.

я не могу быть одна,
так за что же,
Боже?

У него слишком
тонкие пальцы,
понимаешь,
нельзя им срываться
на середине танца
с клавиш и струн.

Я его наизусть до
самых забытых рун,
до точки по азбуке Морзе.
у него внутри морозы
такие, что сводит губы.

Я останусь в долгу,
Боже,
я докажу на деле.

Только прошу
тебя, Господи,
помоги ему
вытянуть дольше
этой
недели.

@темы: поэзия, Птица Каи

11:55

"Одиночество мое начинается в твоих объятиях. "(с)
У меня внутри всё сжимается в жёсткий тугой ком,
Ты чертовски знаком, ты же выучен и заучен,
Как английские неправильные come/came/come,
Как привычка расписывать синие шариковые ручки
На моих голубых венах. Любишь резкие перемены.
Взрываешь стены.

При тебе внутри меня беснуется, бьётся пульс
Я рвусь по швам, обморок - синдром Стендаля.
Твой запас наполнителей для "пуль с..."
Насквозь прошивает мои чёртовы голубые дали.
Кем мы были и кем мы стали. Руки из стали.
Головы из свинца.

А ноги словно из тонн сладкой небесной ваты.
В твоих узких зрачках прячутся киловатты,
Смяты, в лёгких спят накрахмаленные облака
С запахом дорогого вишнёвого табака.

Мои вены путаются в один пульсирующий узелок,
От мысли, что предоставленное количество теплоты
Неудовлетворительно мало. Что у меня один Бог.
И что мой Бог - ты.

@темы: поэзия, Птица Каи

11:54

"Одиночество мое начинается в твоих объятиях. "(с)
во мне звучат эти глупые и пустые ноты, горят разлинованные блокноты с запахом бергамота, с неправильно выставленным музыкальным метром. понимаешь, мне километр за километром кричат ветры, что впереди пропасть, что любая побитая лопасть, будет стоить нам слишком дорого. в твоих глазах не осталось пороха, а в моих его и не было никогда. ведь без тебя же. меня поставили на распродажу, знаю кто и что от меня заберёт. вон тот, рыжий, видишь, вон тот? он сердце, вот этот руку, а вон тот, кареглазый, голову. Миш, я ведь сделана не из олова. я ведь давно разучилась гнуться. это как видеть кошмар и пытаться проснуться. понимаешь?
Миш, знаешь,
ты так всегда хотел выше седьмого неба.
Мишка, мои руки слепы.
я разучилась ими играть.
Слушай, ты не торопись на своё восьмое, подожди, пока я его отмою, взобью облака и научу ангелов играть сайко и регги. понимаешь, я испробовала все теги. у меня внутри реки выходят из берегов. ты ещё не готов. а может быть, это я ещё не готова. Миш, одно твоё слово, и я вспомню имена всех богов, все молитвы. я небо разрежу бритвой.
Миш, люди ведь разучились писать письма. напиши. понимаешь, во мне на 21 грамм меньше души, чем во всех. во мне её не осталось. ну. если только самая малость.
нет, ты представь, Миш,
мне ведь совсем не снится наш личный Париж. только моя грёбаная Москва и твоя Женева.
она у меня внутри. понимаешь, внутри. слева.

@темы: поэзия, Птица Каи

11:52

"Одиночество мое начинается в твоих объятиях. "(с)
Чтобы стать интересным для местной литературы,
Проигравший народ должен петь и курить табак.
Но хозяин не жалует долгие перекуры.
Вон, водитель свернул и потребовал полный бак -
Этот автобус идет через Потомак.

Остается работать, держаться семьи и дома,
Посылать к океану детей - может, что найдут,
Остается молчать, только в хижине дяди Тома,
Напевая вполголоса, скромный хранить уют,
И они поют.

Далеко на юг, у соленых вод,
Там, где солнце днем высоко встает,
Там, где небо красное от беды,
Там растут невиданные плоды,
И бежит их кровь по стволу к корням,
И число их множится не по дням,
И они качаются на ветру,
Иссушая черную кожуру,
В кроне древа спрятаны их тела,
И веревка каждого обвила,
И дышать не велено, берег тих,
Позволяя ветру баюкать их.

Занимается ночь, аллигатор уходит в воду,
Голопузые дети дерутся, забыв про сеть,
Чтобы стать интересным сенату и Генри Форду,
Проигравшим не стоит так много курить и петь.
И неловкие негры сжимают в руках аккорды,
Как нехитрую снедь.

Веет свежестью с океана,
Можно сесть на песок и спокойно дышать пока.
И в заржавленных сумерках штата Луизиана
Только легкие, рваные, красные облака.

@темы: поэзия, Светлана Галкина

11:51

"Одиночество мое начинается в твоих объятиях. "(с)
Я ловлю тебя ртом и глазами, ветер, мой морозный, прокуренный и сквозной.
Заходи в мою душу, побудешь третьим, молчаливым судьёй между ним и мной.
Заходи в мою комнату чайных ложек, нерассказанных страхов, прекрасных книг.
Заходи в мои мысли, и боже, боже, унеси наконец-то меня от них.

Знаешь, что я могу, что осталось в силе? Это будет не снег – тополиный пух.
Я нашла выключатель зимы и пыли, раздраженных соседей и злых старух.
И отныне ничто месяца и числа, я вольна, я меняю и я творю.
Все, что я говорю, не имеет смысла, но важнее: я все-таки говорю.

Вот смотри: я все время учусь отваге в этом мире, похожем на вечный тир,
и теперь я могу под любой присягой утверждать: это очень нечестный мир.
Ибо ты научился быть безупречным, ты умеешь любому сказать «держись»,
чтоб потом обнаружить – ничто не вечно, и твердить этот чертов урок всю жизнь.

И куда б ты ни шел, о тебе ведь вспомнят и швырнут в эту правду, как на асфальт.
Привыкаешь к теплу полусветлых комнат – просыпайся на улице мордой в сталь.
Не останется запаха, цвета, звука, и не ходят часы, и уходит год.
А когда ты кого-то берешь за руку, то на что ты надеешься, идиот?

И поэтому – будь для меня не ставшим, это будет попроще и без потерь.
Слышишь, время? и что? ну и что же дальше? ну и что ты отнимешь у нас теперь?
Сердце бьется на паузы и на такты. Не смотри на меня, не смеши, не зли
и останься ненайденным артефактом где-то в спутанных травах чужой земли.

Это все остается со мной навеки, что бы там ни решили на небесах.
Это наши с тобой города и реки. Это утро в метро, города в снегах.
Это имя твое на пустом конверте. Эти рваные клочья гадальных карт.
Я нашла выключатель зимы и смерти.
Распахнула все двери.
И грянул март.

@темы: поэзия, Светлана Галкина

11:48

"Одиночество мое начинается в твоих объятиях. "(с)
да неважно, на чём это сказано, на каком
языке человеческом или совсем другом,
на машинном, на птичьем, на варварском диалекте.
может, все мы написаны на языке python
или странном гортанном, придуманном в древней секте.

может, божьи скрижали и были сперва пусты,
вот тогда-то и стали нужны ему я и ты,
как единственно верный курс,
самый грамотный opensource,
чтобы дружной семьёй -
концентрированный вопрос -
совершенное бытие.

это правда, весь все мы тревожимся об одном,
и поём об одном, и мы носим огонь и гром,
и кричим на своём - среднерусском, машинном, птичьем.
чтобы сбыться расплавиться влиться в тягучий "оммм"
и не маяться в душном накуренном пограничье..

я нашла себе дело - я буду сводить словарь.
строить мост, рисовать переход, зажигать фонарь.

я уже исплясалась себя объяснять тебе!
я не мать и не князь, и не солнце в твоей судьбе,
просто очень обидно - мы носим одно внутри,
но треклятые разные словари.

и тогда все мгновенно встаёт на свои места:
жизнь и есть, и была проста -
не священная битва, а дружеский поединок.
получается, смысл есть.
вот и я догоняю трамвай номер двадцать шесть,
ты бежишь на автобус, и оба мы без гроша,
у тебя точно так же истошно шумит в ушах
от апреля и кофеина.

@темы: поэзия, Светлана Галкина

11:47

"Одиночество мое начинается в твоих объятиях. "(с)
Я люблю твои брови, твои волосы, я сражаюсь за тебя
в ослепительно белых коридорах, где плещут
фонтаны света,
я оспариваю тебя у любого имени, осторожно счищаю его
с тебя, как корку со шрама,
я осыпаю твои волосы пеплом от молний и лентами,
спящими в дожде.
Я не хочу, чтобы ты имела какую-нибудь форму, была именно
тем, что начинается после твоей руки,
подумай о воде, или о львах,
что растворяются в сиропе басен,
или о жестах - этой архитектуре из ничего,
зажигающей свои огни в самой середине встречи.
Каждое утро - это школьная доска, на которой
я выдумываю тебя,
рисую тебя,
тут же готовый стереть: ты не такая, не с этими
гладкими волосами, не с этой улыбкой.
Я ищу твою сумку, ищу край бокала,
в котором вино, и луна, и зерцало,
ищу ту линию, что заставляет мужчину
дрожать в галерее музея.

А еще я люблю тебя, а на улице идет дождь и время.

@темы: поэзия, Кортасар

Такий він весь тонкий, голубокровий, інтелектуальній, лінивий і йобнутий (с)
Так нещодавно ми з Аскольдом і Ноною, моєю сестрою, зайшли були в гості до Алена, мого колєги-бісексуала. (Чомусь вперто не хочеться вірити, що це чарівне створіння — витвір француза й українки — з великими сірими дитячими очима і пухнастим темним волоссям може бути «тіко по мальчіках»).

читать дальше

*Warning: українська мова, стьоб над «старшим братом», мальчікі-фламінго

@темы: Ірена Карпа, (с), проза

11:25

Такий він весь тонкий, голубокровий, інтелектуальній, лінивий і йобнутий (с)
Я иду за черту после пятой серебряной рюмки,
Я шагаю вперед и сжимаю ладонями свет.
Мною пройдена серость пустых городских переулков
И отпразднован честно с десяток парадов планет.
Мой учитель давно смертью храбрых почил за чертою,
А теперь мой черед – и наверно, я жалок и слаб,
Мне так трудно забыть, что хотел я остаться с тобою,
Мне так трудно забыть, как я розы дарил, и был рад,
И был спрошен, осужден, оправдан, отпущен на волю,
Опорочен, прокурен, опоен, замаран и взят,
Ошарашен, убит, заморочен, разрушен и вылечен кровью,
Я иду за черту, но я здесь, слишком здесь, мои Боги вопят:
«Твои нервы не стоят и щепки того, что принес ты нам в жертву!»
«Твои руки давно уж пора топором отрубить!»
«Не пиши, не звони и не вздумай опять предложить нам оферту!»
Эй, подъем! нам пора эту реку в каноэ с дырой переплыть.
Только что мне до их бесконечных небесных терзаний?
Я бессмертен и сам, я прожаренный в масле богов,
Я качаюсь на люстре давно, только боги об этом не знают,
Я для них просто смертный, как старого кресла остов.
Я шагну за черту, может быть, после рюмки десятой,
Ведь судьба, как игра, и я в ней уж давно проиграл,
Преферанса с Христом не ищу, а у Будды я выиграл на пятой,
Но в Судьбы темный взор я влюблен, и опять карты сдал.
Что ж теперь? Я без карт и без денег, с бутылкой,
И десятая рюмка все ближе, а я не хочу уходить…
Серебро жжет мне пальцы, и сердце проколото вилкой.
Вот каноэ у двери. Наверное, время уплыть.

@темы: поэзия, (с), Константин Смит, [f]

00:04

Такий він весь тонкий, голубокровий, інтелектуальній, лінивий і йобнутий (с)
Сегодня небо то вспыхнет, то хмурится, то ли хлынет дождь, то ли все-таки нет. Тускло полыхает в проеме улицы то ли новый квартал, то ли просто неяркий свет. Что-то еще спрятано между домами, в тени тополей и лип, в сумеречных дворах. Женщина трет стекло в деревянной раме. Ветер метет по асфальту какой-то прах.

Тишина, вроде покой, а внутри — тревога. Троллейбус неуклонно растет оттуда сюда. Людей немного, автомобилей немного, за рядами домов угадывается вода.

Я здесь гулял, немного любил, искал дешевой свободы, смеялся с друзьями, спускаясь двором к воде. Подолгу смотрел на шлюз и просто на воду. Будешь нигде — значит, и был нигде.

Сохрани меня в тени этих серых зданий, в тени тополей и лип, на самом краю двора. Вряд ли случится так, что вовсе меня не станет: если исчезнешь завтра, где же ты был вчера? Шлюз, перепад высот, влажный зеленый камень, тут — город, там — садик и огород. Кажется, что дома пробираются между нами, а не наоборот.

Был у меня друг. С годами встречались все реже. В августе умер — что я помню о нем? Ветер над водой гниловатый и все-таки свежий. Лет двадцать назад, таким же пасмурным днем, мы с ним вышли сюда, только на другой берег, не имея в виду выйти конкретно сюда. Вдруг кончился лес, как будто раскрылись двери, — и перед глазами чешуйчатая вода.

Память возвращает, пусть неохотно, память, как троллейбус, оттуда сюда доносит смех — нервный, но беззаботный, роет тоннель сквозь осыпавшиеся года.

Здесь есть и тоннель, но света больше в тоннеле, чем в конце тоннеля: пасмурный день вокруг. Верхом идет канал, дышит вода — и мне ли сетовать на судьбу. Разве что — умер друг.

Где он теперь? Трудно, тревожно представить. Видит ли он — шлюзы, канал, меня? Что для него: воля, зрение, память? Пасмурный день — или изнанка дня?

Чайка летит над водой, спутав море и город. Чайка летит, как будто машут платком. Вот уже чуть видна, еле видна, и скоро скроется в этом небе — сером, почти никаком.

@темы: поэзия, (с), Леонид Костюков

23:56

"Одиночество мое начинается в твоих объятиях. "(с)
Принц в дорогом костюме из серой ткани.
Сделаны ставки на бирже. Сомненья к черту.
Если "зеленые крылья" сорвут обманом,
Можно украсть чужие, раскрасив черным.

Вышел "из грязи в князи". Плевок элите.
Не образован, прошлого нет. Как пешка.
Бывший дворняга с улыбкой лжеца-бандита,
В чьем лексиконе два слова: "Орел" и "решка"

Принц в дорогом костюме с дешевым прошлым.
Хитрый красавец, который прослыл подонком.
Я играл в карты, когда он спросил: "К Вам можно?".
Мне подсказал крупье: "Не играй с Нью Йорком"

@темы: (с), проза, Deacon

"Одиночество мое начинается в твоих объятиях. "(с)
"Погляди – с востока струится тьма, у луны на лбу проступает крест,
Все моря и горы сошли с ума, ощутив нужду в перемене мест,
Воздух режет горло острей ножа, в животе шевелится скользкий спрут.
Но еще не поздно унять пожар, успокоить бурю, отсрочить суд,

Прекратить ветров погребальный вой, заменить вулканы на дым печей...
Смехотворна плата: убей того, кто сегодня спит на твоем плече.
Он - палач и плаха, скудель беды, преисподний выкормыш, адский стяг,
Кровь и гной наполнят его следы... Хоть чуть-чуть промедлишь - и будет так!

Две печати сняты, осталось пять, рыжий конь гарцует у райских врат.
Воды рек вот-вот обратятся вспять, и на землю рухнут огонь и град,
Третий ангел держит у губ мундштук, и звезда Полынь на весу дрожит…
Почему же ты не разнимешь рук? Отпусти, ему все равно не жить!

Отчего ты щуришься, хмуришь бровь, побелевший рот превращая в шрам?
Да какая, к дьяволу, тут любовь, если небо треснет сейчас по швам,
Если чаши гнева уже кипят, для господней жатвы наточен серп?
Ты ведь знаешь цену: твой младший брат - или все. Ты слышишь? Под корень - все!

Ну, решай скорее. Шуршит песок, растирая в пыль горизонта нить..."

Ты легко целуешь чужой висок - осторожно, чтобы не разбудить.

@темы: Ширанкова Светлана, поэзия

23:48

"Одиночество мое начинается в твоих объятиях. "(с)
"Он общается, как будто танцует - шаг вперёд, два назад" (с)

***

Это похоже, детка, на странный танец:
Вы, замерев, друг друга сверлили взглядом.
Лезвия ваших сабель сочились ядом,
Губы почти что искренне улыбались.
Медленно вспоминая, где вы встречались,
Вы не могли понять, почему вы рядом.


Это похоже, детка, на что-то свыше:
Космос и звёзды, солнце под облаками...
Смотришь - но так боишься задеть руками.
Смотришь ему в глаза - и почти что слышишь,
Как его небо тебе же срывает крышу,
Скрытую до него за семью замками.

Это похоже, детка, на просто сказку -
Синяя борода и повсюду двери.
Синяя птица здесь растеряла перья,
Так что и ты была б осторожней с лаской.
Стелет он мягко, но это всего лишь маска.
Лучше бы ты ему не спешила верить.

Не убирай-ка саблю, моя ты радость.
Не убирай улыбку - и не молчи.
Не убирай с крючка спускового палец...
Это похоже, детка, на странный танец.
Действуй, как только музыка отзвучит.

@темы: поэзия, alter-sweet-ego

23:46

"Одиночество мое начинается в твоих объятиях. "(с)
и когда ты читаешь мне вслух Набокова
или просто танцуешь, смотря на небо
понимаю вдруг, сколько в тебе глубокого,
не стесненного временем, одинокого
настоящего чувства, и к чёрту небыль.

и когда говоришь: нужно быть терпимее
я же только добра тебе, Вик, послушай...
это важно: следовать за любимыми.
ты же умная девочка.
станешь лучшей.

я смотрю виновато, а сердце мается,
мой упрямый характер сломить не просто.
нужно время привыкнуть. беда случается.
и не знаю, неопытность ли прощается
просто если я море, то ты – мой остров…

не уходи.
прошу.

@темы: поэзия, Виктория Миловидова

23:45

"Одиночество мое начинается в твоих объятиях. "(с)
Письмо третье (из цикла "К Тэйми")

Слушай, слушай, это же глупо – вот так надраться, чтоб всё посметь.
С вечера в сердце мерцает золото, утром в башке звенит только медь.
Если вечно с изнанки ноет, а с лицевой ещё можно терпеть -
Это не жизнь, Тэйми, это такая смерть.

Просто однажды от нас уезжают, уходят, и с кем-то живут далеко
самые наши любимые –
падают в прошлое, как в молоко.
И больше оттуда ни звука, ни строчки, ни слова - вообще, ничего!
Ты живёшь потом, а в тебе дыра – величиной с тебя самого.
Иногда ты в неё смотришь и думаешь: ого!..

Слушай, Тэйми, ведь мы потому так легко проживаем друг друга насквозь,
Что ныряем потом в эти дыры, и думаем: ладно, опять не срослось.
Не срослось, понимаешь…
А в сущности, что там срастётся, что?
Если мы изнутри простреляны в три обоймы, как решето.

Небеса нависают над нами, как анестезиологи, как врачи,
Хочешь – плачь или пой, или смейся,
хочешь - стиснув зубы, молчи.
Нас сошьют патефонными иглами, в нас проденут такие лучи,
Что за этой тонкой материей мир подмены не различит.

Ампутация прошлого, Тэйми, ампутация и - культя…
Знаешь, что самое странное?.. Что нас и таких хотят.
Золотые, бесценные люди к нам приходят, стучатся, звонят.
К нам бредут, как по минному полю, тянут руки сквозь наши печали
к нам - холодным, пустынным, выжженным…

Ну давай мы с тобой выживем!
Нас почти уже залатали.

@темы: поэзия, Елена Касьян, [f]

23:42

"Одиночество мое начинается в твоих объятиях. "(с)
Он не любит книжные фразы и запах плохих сигарет.
Он зовет каждого встречного brother, и просит подкинуть пару-тройку медных монет.
У него сорок сотен истин (и все не те), он не пишет писем, и не читает бульварных газет.
Его никогда не будут звать мистер, приглядитесь пристальней - ему вечные десять лет.
На пиджаке шестнадцать заплаток, неумело пришитых, (ему же все равно) - разных цветов.
Кто-то считает его городским сумасшедшим, кто-то просто забавным нелепым шутом.
В его жизни напрочь отсутствуют поиски смысла, умных мыслей и клейкое слово ''потом''.
Он гуляет по крышам и пьет теплый грог, он бы мог стать художником или бандитом с больших дорог.
У него нет камина, жены и пары примерных детей, по карманам разложены калейдоскопы безумных идей.
Он живет по привычке неправильно, не верит в богов и чертей. Но он знает простое правило - верь самому себе.
Он бы мог стать гением - будь это веселей. Ему плевать на чужое мнение, сомнения, время и на других людей.
Его скоро схватит полиция, поместит в больницу. Он может повеситься, спиться или разбиться. Или стать птицей.
Он играет с ветром, совершенно лишен амбиций, он настолько живой - остальным это даже не снится.
Он не ходит в церковь и не помнит библейские истины. Он дурак и изгой, но единственный, в этом мире - искренний.

@темы: поэзия, Километры Вечности

23:28

"Одиночество мое начинается в твоих объятиях. "(с)
ну же, садись, рассказывай,
mon ami,
как тебя бросали, не берегли,
как закрывались двери, кидали в грязь,
как на груди твоей рвали
шифон и вязь.

что ты ревешь? твой возраст
уже не тот,
пошлые шутки уже не заткнут твой рот.
ты можешь смеяться гордо и уходить,
только не смей перед кем-то
истошно выть

всем наплевать на твои проблемы
и ворох снов,
не плачь, будет тот, который на все готов,
и в прорубь, и в избу горящую будет идти,
чтобы тебя, непутевую,
как-то спасти.

это не сказки о том, что
"будет все хорошо",
это не порно-роман, где снимаются голышом,
это обычный сюжет, где ты падаешь и встаешь,
и если кого-то теряешь,
кого-то найдешь

@темы: поэзия, (с)